Беллис видела, как возвращаются по вечерам рыбацкие лодки. Иногда появлялись и причаливали в гаванях Базилио и Ежовый хребет пиратские корабли, эти двигатели армадской экономики, неизвестно как находившие путь домой.
Армада была полна ростральных фигур. Они торчали в самых невероятных местах, вычурные и не замечаемые обитателями — так жители Нью—Кробюзона не замечали резных дверных молотков. Идя между плотными рядами кирпичных домиков, в конце прохода можно было столкнуться лицом к лицу с великолепной, траченной временем фигурой женщины: изъеденный плесенью нагрудник, рассеянно смотрящие глаза с облупившейся краской. Женщина, словно призрак, висела в воздухе под бушпритом корабля, который торчал над палубой соседа, указывая на проулок.
Они были повсюду. Выдры, драко, рыбы, воины, женщины. Больше всего — женщин. Беллис питала ненависть к этим пустоглазым, пышногрудым фигурам, монотонно раскачивающимся на волнах, наводняющим город, как самые обыкновенные призраки.
Беллис прочла «Эссе о животных», но тайный проект Армады оставался ей неведом.
Она спрашивала себя, куда девался Сайлас и чем он занимается. Не то чтобы она расстраивалась или злилась на него, просто его отсутствие вызывало любопытство и некоторое разочарование. Ведь в конечном счете, другого кандидата в союзники у нее не было.
Он вернулся вечером пятого лунуария.
Беллис впустила его, не прикоснувшись к нему, как и он — к ней.
Выглядел он усталым и подавленным: пыльная одежда, всклокоченные волосы. Он сел на стул и закрыл лицо руками, бормоча что—то неразборчивое, какие—то приветствия. Беллис приготовила ему чай. Она ждала, что Сайлас заговорит, но тот все молчал, и тогда она вернулась к своей сигарке и книге.
Она успела покрыть заметками еще несколько страниц, прежде чем он что—то сказал.
— Беллис, Беллис. — Он потер глаза и посмотрел на нее. — Я должен сказать тебе кое—что. Я должен сообщить тебе правду. Я кое—что от тебя утаил.
Кивнув, она повернулась к нему — с закрытыми глазами.
— Давай—ка… порассуждаем, — медленно произнес он. — Город движется на юг. «Сорго»… Ты знаешь, зачем он здесь? «Сорго» и другие установки — которые, видимо, инспектировала «Терпсихория» — добывают топливо со дна моря.
Сайлас широко развел руками, намекая на масштаб этих работ.
— Под землей есть залежи нефти, горного молока и ртути. Ты видела шнекобуры, с помощью которых эти ископаемые добываются на земле. Так вот, геоэмпаты и прочие вроде них обнаружили огромные залежи этих веществ на морском дне. Залежи нефти есть под южным Салкрикалтором. Вот почему там были установлены и работали вот уже тридцать лет «Маникин», «Гипермусорщик» и «Сорго». Опоры «Маникина» и «Гипермусорщика» стоят на дне, на глубине четыреста футов. Но вот «Сорго»… «Сорго» устроено по—другому. — Говорил он так, словно получал какое—то извращенное удовольствие от своих слов. — Так вот, кто—то в Армаде узнал, чем занимаются на этой установке. «Сорго» покоится на двух металлических погружных каркасах. «Сорго» не прикреплено ко дну. Это глубоководная установка, она может двигаться… Можно наращивать буровой ствол и уходить на такие глубины, что Джаббер только диву будет даваться. На многие мили. Ведь нефть и минералы есть не везде. Поэтому—то мы так долго и стояли на одном месте. Армада располагалась над залежами, до которых могло добраться «Сорго», и мы не могли двинуться с места, пока она не набрала запасов, достаточных для запланированного перехода.
«Откуда тебе все это известно? — подумала Беллис. — И что это за правда, о которой ты хочешь мне рассказать?»
— Не думаю, что они качали нефть, — продолжал Сайлас. — Я разглядывал пламя над установкой. Думаю, они добывали горное молоко.
Горное молоко. Лактус сакси. Вязкое и тяжелое, как магма, но холодное, как труп. И насыщенное магонами — заряженными частицами. Стоит в несколько раз больше золота, алмазов, нефти или крови.
— Это треклятое горное молоко не используется как топливо для пароходных двигателей, — сказал Сайлас. — И запаслись они им явно не для украшения. Ты только посмотри, что происходит. Мы направляемся на юг, в более глубокие и теплые воды. Голову даю на отсечение, мы приближаемся к подводным складкам, в которых есть месторождения. Там они начнут бурение при помощи «Сорго». А когда мы приблизимся к месту назначения, твой друг Иоганнес и его новые хозяева воспользуются — чем? — несколькими тоннами горного молока и один Джаббер знает каким количеством нефти, чтобы сделать… кое—что. А к тому времени… — Он помолчал, выдерживая ее взгляд. — А к тому времени будет уже слишком поздно.
«Так рассказывай же», — подумала Беллис, и Сайлас кивнул, словно услышал ее.
— Когда мы встретились на «Терпсихории», я, насколько помню, был в сильном волнении. Я сказал тебе, что должен немедленно вернуться в Нью—Кробюзон. Ты недавно напомнила мне об этом. А я тебе ответил, что соврал. Но я не врал. То, что я сказал тебе на «Терпсихории», было правдой: мне нужно вернуться. Проклятье, ты, возможно, все это поняла.
Беллис ничего не ответила.
— Я не знал, как… Я не знал, могу ли тебе доверять, важно ли это для тебя, — продолжал он. — Извини, что я не был честен с тобой, но я не знал, насколько далеко могу зайти. Но будь я проклят, Беллис, теперь я верю тебе. И мне нужна твоя помощь… Я тебя не обманывал, когда говорил, что гриндилоу нередко, по видимости беспричинно, ополчаются против какого—нибудь бедняги, и тогда этот человек исчезает по их прихоти. По прихоти гриндилоу, обитателей глубин. Но я солгал, когда сказал тебе, будто именно это и должно было случиться со мной, — я—то точно знал за что гриндилоу собираются меня убить… Гриндилоу при желании могут заплыть вверх по реке до Бежека, где сливаются воедино все реки, а оттуда попадать в Ржавчину и по нему, уже с другой стороны гор, спускаться до самого Нью—Кробюзона… Другие могут по туннелям добраться до океана и до города на берегу. У них, у этих гриндилоу, высокая приспособляемость, и они одинаково хорошо чувствуют себя и в морской, и в пресной воде. Они могут добраться до Железного залива, до Большого Вара и Нью—Кробюзона. Чтобы добраться до города, им нужно только желание. И я знаю, оно у них есть. Беллис никогда еще не видела Сайласа таким взволнованным.
— Когда я там был, пошли слухи о том, что собираются привести в действие какой—то большой план. Один из моих клиентов — маг, что—то вроде жреца—бандита, его имя повторяли снова и снова. Я распахнул глаза и уши пошире. Поэтому—то они и решили меня убить. Я узнал кое—что… У гриндилоу нет секретности, нет полиции в нашем понимании. У меня на руках эти данные были уже несколько недель, но вот разобрался я в них не сразу. Разрозненные сведения, кальки, сценарии и тому подобное. Ох, не сразу я все это понял.
— Так что же это было? — спросила Беллис.
— Планы, — ответил он. — Планы вторжения.
— Ты себе и представить не можешь, — сказал он. — Боги знают, наша история полна предательств, крови и всякого такого говна, но… это все игрушки, Беллис… Ты не знаешь, что такое Дженгрис. — В его голосе звучало отчаяние, какого Беллис не слышала раньше. — Ты никогда не видела фермы, на которых выращиваются конечности. А лаборатории, где они получают желчь, чтоб им пропасть? Ты никогда не слышала этой музыки… Если гриндилоу захватят Нью—Кробюзон, то они не превратят нас в рабов, не убьют и не съедят нас. Они не сделают ничего такого вот… понятного.
— Так в чем дело? — спросила Беллис. — Чего же они хотят? И ты считаешь, они смогут сделать то, что хотят?
— Хер его знает… Гриндилоу — тайна за ста печатями. Я так думаю, что у правительства Нью—Кробюзона есть планы действий на случай вторжения из Теша, но никак не гриндилоу. У нас никогда не было причин их опасаться. Но у гриндилоу есть свои… методы, своя собственная наука и магия. Да, я думаю, шанс у них есть… Им нужен Нью—Кробюзон по тем же причинам, по каким он нужен любому другому государству или варварскому племени. Это самый богатый, самый большой и сильный город. Наша промышленность, наши ресурсы, наша милиция — посмотри, сколько у нас всего. Вот только в отличие от Шанкелла, или Дрир—Самхера, или Неовадана, или Йоракетча, у Дженгриса… у Дженгриса шанс есть… Они могут придумать что—нибудь из ряда вон… Отравить воду, пробраться по канализационным стокам. Любая щель, любая трещина или емкость с водой — все может стать плацдармом для этих сукиных сынов. Они могут обрушиться на нас с оружием, действие которого мы не разгадаем, они могут бесконечно вести против нас партизанскую войну… Я видел, что могут делать Гриндилоу. — В голосе Сайласа слышалось отчаяние. — Я видел, и я боюсь.